Горцы гуляют!

Иэх, пить будем,

Гулять будем

А смерть придет...

А мы и ей нальем!..



Вход для байкеров - 150 р. Фи.

---

Абитуриент (лат.) - собирающийся уходить

Когда дядя был ослепительно молод и столь же красив, он не нашел другого способа загубить лучшие годы, как поступить в университет. Знающие люди и факультет хороший порекомендовали - журналистику. Он, наивный человек, и пришел. Первым делом, значит, сочинение. Садись, пиши, дорогой абитуриент о соцреализме в отдельно взятой стране. И ведь сел, храбрец, и тему развил, и после вспоминал, что ведь хорошее сочинение получилось. Грамотный был, ну и политически подкованный, конечно, не без этого. А на его беду в приемной комиссии то ли вредители собрались, то ли завистники, но они слога не оценили ну вот совсем, проставив то ли «уд.», то ли «хор.». Ни то, ни другое дядю ну вот совершенно не устраивало, и пошел он узнавать причину такой невысокой оценки его трудов. И ведь сдержался как-то, хоть и молодой-горячий, ни мебели не порушил, ни пальцем не тронул, а спросил вежливо, что ж вы, мол, дорогие товарищи, мне такое поставили. А дорогие товарищи тоже вежливо так: а мы вам такое поставили исключительно за то, не менее дорогой товарищ, что тема у вас, вы уж простите, ну совершенно не раскрыта. Удивился дядя. А дорогие товарищи напирают: а доводилось ли вам читать, уважаемый, речь товарища Жданова, в которой вышеупомянутый товарищ много внимания уделил как раз теме вашего сочинения? А коли доводилось читать, то почему ж вы речь дорогого товарища Жданова в своей вступительной писанине ни единым словом не отразили? Так что идите, дорогой товарищ абитуриент, и рады бы помочь, да нечем, оценка ваша вполне заслуженная. Насупился дорогой товарищ абитуриент, но вышел, как и пришел - через дверь и вообще исключительно аккуратно. А часа через два узнал, что речь товарища Жданова касаемо соцреализма была опубликована аккурат накануне. И вот как-то так совпало, что вот не уделили должного внимания товарищи поступающие центральным газетам. Наверное, книжки какие-нибудь читали. Ну или еще что. А дяде вдруг как-то вот очень захотелось поучиться в университете, и чтобы непременно в этот год. И вообще, обидно. И решил поделиться он горем со словесником своим. Позвонил, обсказал. А словесник этот, надо заметить, уж очень был преклонных лет, по молодости живший в столицах и там же получивший много разного образования. Хороший был педагог, знающий. Теперь таких уж и не найти, а в ту пору еще встречались. Выслушал словесник дядю, и как-то вот разгневался, что это, мол, за порядки в университетах - его любимых учеников заворачивать. Много себе понимают. И на следующий день приехал разбираться. Это в восемьдесят-то (ну или около) годов! Ну, к нему в университете со всем почтением, что вас к нам привело, уважаемый, да не хотите ли присесть. А он и не отказывался - шутка ли, в его-то лета больше суток в дороге. Присел и просидел этак часа три, и все разговоры вел. Какие - в то дядю не посвящали, но как разговорам конец пришел, привели дядю в адиторию, выдали писчей бумаги, велели писать сочинение заново и убрались восвояси. Дверь, конечно, заперли. Ну, дядя и тут не заробел (он в те годы спокойно мог и по десять на-гора выдавать - что ему два). Вообщем, получил он свое заслуженное «отлично», проводил успокоенного словесника и пошел сдавать немецкий.



А с немецким у дяди было не то чтобы уж как-то совсем плохо, но и не особенно хорошо. Вообщем, предвиделись кое-какие трудности. Но его опосля сочинения никаким немецким было не испугать. И экзаменаторша попалась вроде не вредная, немногим старше дяди, одно плохо - все время норовила по-немецки поговорить. Да и рад бы дядя ей ответить, да все как-то слов не находилось. Утомилась экзаменаторша, ну оно и понятно, городская штучка - где ж ей против станционного студента сдюжить, и вежливо так интересуется, а где это вас, молодой человек, языку-то обучали. - Так в N-ске. - Да неужто в N-ске?!? Так ведь и сама я оттуда! А вот не знаете ли вы Надю В.? - Ну как не знать - в соседях живет. - И что же Наденька? Замужем? Детки есть? - Цвай киндер! - выпалил дядя. Ну и конечно, пораженная таким глубокими познаниями экзаменаторша отписала дяде «хорошо», взяв с него честное слово учить в университете какой-нибудь другой язык. А то мало ли что.

---

– V., а куда Вы уезжаете?

- На сорок дней.

– А что случилось?!?..



Дядя бы оценил.

---

Выдержки из календаря от Уралсвязьинформ

1—7 января > наши праздники

9 мая > наша свобода

12 июня > наша независимость



То есть Новый год отгулял - и адью. Кончились праздники.

@музыка: И что-то там еще, тра-ля-ля-ля... Перед грозой...

@настроение: Камины переехали (c)

---

(с, девушка Яна) Есть правила русского русского языка, а есть правила дизайна.

---

А 20 вместо празднования мы тихо сидели по своим углам... Конечно, кто-то принял на грудь сколько положено, предварительно съездив куда надо (надеюсь, мне скоро станет стыдно за то, что я никуда не ездила и вовсе не пила), но того действа с затянутыми в черное тушами, невыносимо визжащими девицами, взревываниями железа и неописуемым ощущением бардака не заменить элегантными выпивками в подъездах.

Увы.

---

Гусев так часто повторял, что в Лихтенштейне все родственники, что весь второй тайм я искала на лицах игроков следы вырождения.

Это было нетрудно, кстати. Лицо Евсеева крайне показательно. Хотя... У наших при сходном качестве видеоряд все же поразнообразнее.

---

С 25.03.05 у меня наличествует третий глаз. На бедре. Дитятко, воспользовавшись свободным доступом к моим обычно запароленным нижним конечностям, приукрасило меня, шлепнув на бэдро нечто красно-черное с глазом посередине. Теперь я смело смотрю в лицо судьбе, ибо у меня нет другого выхода. (Как только я решаюсь опустить очи долу, тут же вспоминаю, как укоризненно поглядит на меня при случае бедровое око.) Я только не знаю, что еще предпримет ребенок, взявшийся облагородить мою убогую внешнюю оболочку. Волосы, криво выхваченные в области затылка, по причине «так тебе лучше» и страстную тираду парикмахера «зачем же вы сами, ведь вы же могли прийти к нам?!!..» я уже пережила.

Но одно я знаю точно: на новой луне я вынесу тщательно собираемые «Men's health'ы» во двор, спалю их и спляшу на пепелище.

---

Ц

«Какое счастье, что у нас никогда не будет таких денег!»

---

В Большом Сорокина давали

А ты сидишь тут, как сыч, штампуешь с утра до ночи, света белого не видишь, а в столицах-то наблюдается полный апофеоз культуры. В Большом хор проституток распевает либретто «калоеда» Сорокина. И театралы ломаются за «лишний билетик», и скорбят пофракционно депутаты. И вообще, черт побери, где-то бурлит жизнь и отдельные ее составляющие!



Нет, у нас все-таки глубокое провинциальное болото. Хоть в «Анне Карениной», выставляемой напоказ на подмостках ТЮЗа, и задействован стриптизер, призванный продемонстрировать глубину падения тамошних нравов, процесс его разоблачения вызывает интерес лишь у зрителей младшего и подросткового возраста. И никаких общественных резонансов. Как есть болото.

---

На правах

День Ангела предоставляет пищу для размышлений.

Валентина – это Анатолий в юбке.

Ей-богу, есть над чем подумать...

---

Ню-ню

Груди Евгении, словно два больших яблока спелой антоновки, перекатывались по телеге вслед за пригоршнями пшеницы. (c)

---

Дивно

---

Рифма «стрелка - перестрелка» таки не потеряла своей актуальности.

---

В интересах революции (с)

Корпоративное поилище прошло под девизом «Дальше будет только хуже». Если учесть, что последние года полтора мы работаем только над поиском полноценного внешнего врага, а на привалах успешно преобразуем бывших сочувствующих в настоящих «ненавидящих нас», четко поделив всех на «предателей-пидарасов» и тех, кто еще не успел нам нагадить, то не понятно, в какой стороне будет «еще хуже». Прикрытие лавки как таковой много лучше происходящего сейчас. Хотя еще можно успеть резко сменить профиль деятельности и начать торговать революционерами в розницу. Потому что от такого количества желающих «растоптать, уделать и порвать» на единицу площади произойдет взрыв. И добро, если только социальный.

---

Серия «Библиотека Барби». (Ну да, ну да. «Сгорела библиотека. Обе книги.») Повелась, хотя сто лет как не блондинка. Стоя у стенда и старательно прикидываясь потенциальным покупателем, одну прочитала (благо, объем располагает - страниц десять, что ли). Квазимодо жив, оказывается. Прониклась. Барби виднее. А потом пришла жаба и придушила желание приобресть шедевр в личное пользование. Гадина.

---

Итс импосибл

Человек, имея в организме два воспаленных легких и потрясенный мозг, возвращается из универа, сдав (после непродолжительных мучений) важный зачет. Человеку хорошо: и зачет сдан, и конец уже близко. Последнее становится отчетливо понятно в метро, где одни придурки прячутся от других. Вторые заради поимки первых стремительно выключают эскалатор. Расслабленные граждане валятся как кегли. Поддавшись общему настроению, человек дисциплинированно падает, прикладываясь лицом о шипастые ступени. Кто-то кому-то приносит извинения, граждане разъезжаются. Инцидент исперчен.

Не пора ли отменить високосные года? Или устроить как-нибудь так, чтобы дней в них было не более 50?

---

Нормально. Ни сном, ни духом.

C., пребывающая в Париже, сообщает о задержании криминального авторитета (бывшего, бывшего!) в уездном городе Е.

Шифер трещит.

---

Я-моя

«Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?» (c)

---

На «Уральском рабочем» вторую неделю висит фотография Джима Дугласа Морисона. Над портретом начертано — «Последний проклятый поэт». Понять, что сие значит, с разбегу не представляется возможным. То ли ГИПП взял на себя повышенные обязательства и с нового года будет именоваться «Уральский рабочий им. Дж. Морисона», то ли это реклама спиритического сеанса с участием вышеупомянутого поэта и последующей автограф-сессией. А вообще говоря, больше всего похоже на объявление о публичной казни.