Если кто вчера видел тетку в светлом кашемире, несущую в руках два остромодных в позапрошлогоднем сезоне ботинка, так это была я. В красных носках, что характерно. Гадская экс-модная обувь оказалась малопредназначенной для чего-либо, и меньше всего, ессно, для ходьбы. А зато носки не подкачали. Нельзя, конечно, сказать, что в тех носках по асфальту аки по воздуху, но тоже ничего, думала - хуже будет. Впрочем, думать надо было раньше, обувая на фотоохоту дизайнерские закидоны. Ведь на охоте что главное? Правильно. А на фотоохоте? Верно. Ходить пришлось много. Равно как и смотреть. Благо, ногами я не смотрю, иначе скапустилась бы окончательно. Радует и тот факт, что по завершении охоты ног насчитывалось ровно столько же, сколько и до ее начала. То есть две. Пара. И это славно, потому что большее количество обуви я б до дому не донесла. Я и это-то издевательство норовила потерять. Но не срослось.
На первое первое сентября я прикинула плюшевые штанцы, туфельки на каблучках, намотала пиджачок и отправилась сеять (разумное, доброе, вечное — нужное подчеркнуть). Расположение поля (деятельности) я представляла слабо, ибо на службу нанялась ровно накануне, да и то посредством телефонного разговора. Добирание до места общественным транспортом стало первым испытанием. Для плюшевых штанов. Но они пока держались. А я уже начинала нервничать, подсчитывая время, которое мне предстоит отрывать от утреннего сна и бездарно тратить на дорогу. Поле слегка впечатлило: во-первых, оно являлось завершением улицы, в начале которой проживала я, а, во-вторых, вмещало сразу три средних учебных заведения, ни одно из которых не выражало явственного желания видеть меня в своих стенах. Чинно войдя в первое и нервно вломившись во второе, я с ужасом осознала, что меня ждут в третьем. Третье гордо реяло в осеннем утреннем тумане, окруженное котлованом с жидкой глиной. Подоткнув штанцы и попросив туфли заткнуться, я нарезала вокруг котлована круги разнообразной формы, всматриваясь в типовое серо-кирпичное здание. Когда я уже была готова, скинув на фиг туфли, утопиться в глиняном котловане, из тумана показались два букета астр, а их обладательницы, нимало не удивившись, отвели меня к двум жердинкам, по которым, собственно, и полагалось перебираться. Видимо, кого-то наверху сильно веселили мои прыжки и ужимки, и в котлован мне рухнуть не дали. На меня были другие планы. Чуть позже мне показали и учительницу истории — колоритную даму весом под стопятьдесят (она-то как сюда попала?!?) и велели задуматься: если историчка все-таки заломает жердинки, мы что, окажемся отрезанными от внешнего мира, и проведем остаток жизни, глядя на котлован?!? Штанам такая перспектива оказалась глубоко противна. Призвав их к порядку, я вспомнила, на кой сюда явилась, слегка обновила интерфейс и на рысях понеслась искать объект приложения своих педагогических умений. Объект нашелся на подоконнике, рядом с астрами и портфелями. Его звали «пятый "Б"». Он настороженно посмотрел на тетку в закатанных штанах и изгвазданных туфлях, но астры отдал без звука и переместился в класс без особых уговоров. Когда ноги и туфли были надежно спрятаны под столом, и уже не отвлекали ни меня, ни его, мы поговорили и пришли к выводу, что у нас может что-то получиться. Он мне и правда нравился. Позже, расставляя цветы и оттирая штанцы, я улыбалась, вспоминая его лицо...
Мы ошибались — у нас ничего не получилось. Но это уже совсем другая история... Не для первого сентября... Скорее, для последнего
ХОЗАРЫ, хозар, ед. хозар, хозара, и хозарин, хозарина, м. (истор.). Народ тюркского происхождения, в 7 - 10 вв. образовавший государство между низовьями Днепра и Волги. (словарь Ушакова)
Чтоб я сошла с ума, так нет. Это у меня в будущем. Недалеком. Мальчику задали на лето выучить наизусть «Песнь о вещем Олеге» и таблицу умножения на все. Последнее я и сама помню нетвердо, а зато «Песнь» не помню вовсе. Освежила. Как и предполагала - конь, Олег и змея. Это в общих чертах. А в школе потребуют подробностей. Типа «позлащеного стремени». И что-то мне подсказывает, что, несмотря на усилия всех логопедов мира, мальчик не сдюжит. А мне пора уже перестать делиться с окружающими шокирующей правдой: идя в первый класс, читать я не умела. Писать тоже. Правда, там никто не умел. Разве что учительница. А то тут дети в семь лет Пушкина страницами наизусть шпарят, а я... вытрясаю конспекты и освежаю знания - буду учить мальчика интегралы брать, чую, ему это скоро понадобится.
Вообще-то он в ноябре, но так-то в августе. День города. Нонешний и вовсе не без пользы прошел - узнала, как зовут Малышева. И погодка так, ничего - снег с дождем, а то удался бы праздник на хрен. Но обошлось. Модельным девушкам больше остальных подфартило - их раздели до купальников (это в августе месяце-то - «вы звери, господа!») и гоняли по Плотинке заради демонстрация актуальных тенденций купального сезона (спохватились - у нас скоро лед встанет). Опосля повязали узами брака (это такая традиция и вообще большой почет - в День города женихаться) нескольких несчастных, раздали им из мэрских рук по значку, и уволокли видами города любоваться - при порывистом северном ветре да на крыше небоскреба - куда уж лучше-то? Достойное завершение достойного дела. А уж спиртное приобресть в центре города - ни-ни! - во избежание. Натурально, даже в магазинах не было, мы пытались. Так что окоченевшие от красот предзимнего города молодожены согревались, должно быть, бегом с высоким подниманием колена (или бедра?). А нечего. За счастье отбрачеваться в такой день надо платить.
P. S. Его Иван звали.
P.P.S. Да напились мы, напились.
P. P. S. S. А на рыбалке мне понравилось. Но больше вряд ли. Женщинам, беременным и дитям там не место. Это типа такой закрытый мужской клуб. Не повезло с первичными половым признаками — сиди кудель пряди.
А видела я, как футбол слушают, исключительно в «Месте встречи...»
Вот это вот самое: «Дак мы с вами, значит, болельщики! Ну а какой счет-то был?..»
Так вот - счета не было. Ну или одно из двух: я его прослушала. Потому как радио, не давая пищи зрению, исключительно обостряет слух. Ну и: «Проще неделю прожить без любимой девушки, чем неделю без футбола... Ну, я имею в виду футбольных болельщиков...»
Иэх, вот если бы Маслаченко по радио комментировал... Я бы его не кассетку записала, и слушала, слушала, слушала...
Выбираем трёх ПЧ и даём им характеристику. (Выбранные в свою очередь делают то же самое, прибавляя описание того, кто их заразил. (с)
Ах, Пилигрим, Пилигрим... Ты этого хотела? Ты это получишь (вероятно, цитата)
Пилигрим долго и со вкусом выбирала родителей. Выбранных агнцов мягко запугивала, улещала и морочила, уговаривая взвалить на себя тяжелое бремя родительства. Красноречива. Пьет травяной чай - но при этом исключительно наш человек. С легким налетом меланхолии, стирающейся при соприкосновении с наждаком родительской любви.
Ангмарец, вероятно, разведчик. Потому как внешние вывески не совпадают с внутренним содержанием. Все эти «циничные гады», «кошмарцы» (я знаю, что это рифма, знаю) и пр. нимало не подходят интеллектуалу, исполнителю старинных танцев и обладателю красивых глаз. Явка явно близка к провалу «И тут Штирлиц задумался...»
Торвальд. «Ах, какой Версаль!» Комплиментщик. Грубые наезды (мои) трактуются как «прелестные шутки». С ним сладостно предаваться упоительнейшему из грехов - словоблудию Пристально надеюсь на взаимность. И вообще, «выпить я хотел бы с Вами»
ymik. Человек и кот (и наоборот). Сложный. Чем дальше, тем сложнее. Я в нем теряюсь. Спасает только футбол. Читает такое, о чем вообще непонятно как додумались написать. Разный. Ни за какие коврижки не даст угадать, что скажет и как посмотрит. А если даст, то сделает точно наоборот. Или не сделает. Любит рыбу (вероятно). И вообще гурман (если не врет). А готовить-то я и не умею!
На мне, надеюсь, эта диарея (sic!) и прервется, ибо ymik уже отдуплился в дневнике у Medea, Торвальд дневника не ведет, Пилигрима еще свое получит, а Ангмарец волен поступать, как ему заблагорассудится
Почтовое зеркало, украшенное перламутровым «Ты неотразима», нахально отразило мое астеничную рожу. Такую надпись хорошо делать на куске фанерки. Она уж точно не отразит. А для зеркала пойдет надпись со стены «Киномакса» – «Ты уникален». Без обид.
И ведь говорили мне взрослые: «Детка (ну, не детка, не детка!), никогда ничего не трогай на чужом столе.» А то хуже будет. Сорвалась. Польстилась. «Жизнь — это жизнь» (ну кто бы спорил). Голубая. Книжка. На первый взгляд. И вроде похоже: слова есть, вот подлежащее, а вот — сказуемое, сюжет наличествует. И какой сюжет: девушк мотался-мотался по подвалам, клей нюхал, морально разлагался и прочее, а потом - бац - и поступил в 17 лет на экономический (как-то сразу, ага, вот в этом абзаце - еще по подвалам, а в следующем - уже на экономическом), а затем - хрясь! - вышел замуж за начальника кредитно-финансового отдела, и все - и полностью счастлив. Очень высокоморальное «произведение для детей и юношества». Одно плохо - читать нельзя. Ну никак. Вот совсем. То есть буквально как начинаешь читать, сразу тонешь и вязнешь. И не выберешься потом. Но ведь буквы-то есть? Есть... А какого ж тогда рожна? Аллах ведает. Неужто на графомана нарвалась?..
Вообще-то вру. Аннотацию читать можно. Но она маленькая. Не разбежишься. А у начальника отдела еще что-то там с головой произошло - но я так и не смогла понять, что.
А вот я по молодости да по Великой Четырнадцатилетней Любви стихи писала. Бойко так рифмовала «сирень - день». Хорошие стихи. Мне теперь, если кого до колик насмешить хочется, так и делать ничего особо не надо, только их и вспомнить. Сильная вещь (с).
К. увлекся шикарной идеей: сдать малютку-сына читать дальше(по достижении соответствующего возраста) в Суворовское. Не заради казенной еды и получения черной шинели, ни-ни, а исключительно в целях воспитания характера. И дело даже не в том, что мне придется снять в вышеозначенном училище угол и разруливать бесконечные «курсант Б. напился / нагрубил офицеру / ушел в самоволку / не пришел из увольнительной / придумай еще что-нибудь», а в том, что К. не желает понимать: потенциальный курсант уже сейчас развращен родительским воспитанием настолько, что подобные заведения закрыты для него в принципе. А местное суворовское отличается еще и любопытными образовательными стандартами: абитура с темным суворовским прошлым не в состоянии попасть даже в те вузы, куда лиц мужеска пола берут за красивые глаза, руки, ноги и вообще вы-только-придите. И это удивительно только на первый взгляд: ну как же, и преподавательский состав в целом неплох (ибо зарплата чуть выше средней), и ученики вежливо-усердны (какое потрясение для забитых муниципальных педагогов: урок начинается с бодрого вопля: «Здравствуйте, товарищ преподаватель!»), потому что со второго уже можно разглядеть господ офицеров, приставленных надзирать за малолетками. От строгих глаз наставников не скроется ни болтающаяся пуговица, ни дурно выученный урок, не говоря уже о дисциплинарных проступках.
– Почему Вы, Мария Ивановна, похвалили на уроке Сидорова? Потому что он хорошо подготовился? А как он встал из-за стола, Вы заметили? Не заметили? Сидоров неправильно встает из-за стола, а уж как он неправильно стоит! А ведь он же будущий офицер, Мария Ивановна. И впредь я попрошу Вас уделять должное внимание важным для воспитания будущих офицеров вещам.
В результате 99,9 процента сидоровых к выпускным испытаниям умеют красиво встать из-за стола и грамотно тянуть носок. Безусловно, крайне важные умения, которые, без сомнения, очень пригодятся в дальнейшем. Главное — в это поверить.